АВН

 Почему-то большинство, даже добросовестных, матросов перед увольнение в запас начинают валять дурака – «годковать» безбожно. Матрос Зубов не был в этом плане исключением. До увольнения ему оставалось почти три месяца, а он уже сложил лапки и почувствовал себя почти гражданским человеком. «Я своё отслужил, пусть молодые теперь за меня потеют» – говорил он. Ни уговоры, ни наказания, ни воспитательная работа эффекта не давали.

Заступив в очередной раз в суточный наряд дежурным мотористом, Зубов, как всегда, удобно устроился на левом дизеле в пятом отсеке и приготовился вздремнуть минуток полтораста.

Дежурным по подводной лодке в тот раз заступил командир моторной группы Саня Макаров. В узком кругу механических офицеров он был известен по кличке «Пистолет», так как обычно представлялся, несколько видоизменяя свою громкую фамилию: «Старший лейтенант Пистолетов». Кстати, оружие он любил, стрелял прекрасно, особенно из пистолета Макарова, говоря, что грех промазать из именного оружия.

 Приняв доклады от вахты о заступлении, Саня заперся в каюте механика, которую он делил пополам с командиром БЧ-5, достал из кобуры пистолет, вынул из него обойму и спрятал её в сейф. Затем, поковырявшись в ящике стола, нашёл там восемь патронов (у всякого уважающего себя офицера должны быть в заначке боеприпасы – на всякий пожарный случай) и повыковыривал из них пули. Найдя там же, в столе, огромный ластик «Архитектор», аккуратно вырезал из него восемь резиновых пуль, вставил их вместо вынутых, зарядил всё это в обойму, обойму – в пистолет, пистолет – в кобуру, и пошёл осматривать лодку.

 Зайдя в пятый отсек, Саня обнаружил там спящего на дизеле Зубова и полный трюм воды – минимум по колено. Растолкав моториста, Саня спокойно поинтересовался у него, как он принимал вахту, если в отсеке полно воды.

- Ну и что? – лениво ответил Зубов. – Подумаешь, водички чуть-чуть. Не утонем.

- Подумаешь-не подумаешь, а придётся тебе трюм осушать, раз принял в таком безобразном виде, – озадачил его дежурный.

- Ну ладно, осушим, – согласился Зубов. – Вот сейчас молодой с верхушки сменится, и осушит. Это как раз его заведование.

- Не молодой, а ты сам ныряй в трюм и высасывай это дерьмо. А у верхней вахты своей работы хватает. Тем более что сейчас на лодке один моторист – дежурный, то бишь ты!

- Как это – один моторист? А двое молодых? – возмутился Зубов.

- А вот тут тебе, дорогой, не повезло: на ближайшие сутки эти двое молодых – не мотористы, а верхние вахтенные, – разочаровал его дежурный.

- А я тоже не буду трюм сушить. Я своё уже отпахал, пусть молодые работают, – завёл свою песню Зубов и завалился на дизель.

 «Ну и что с ним прикажете делать, господа политрабочие? – печально задал риторический вопрос сам себе Саня, потому что представителей политотдела рядом, к сожалению, не было. – Ему бы дать хорошую затрещину, да мордой в трюм, чтобы не откачивал, а отсасывал всю эту водичку! А мы их всё воспитываем, да уговариваем». Саня вспомнил, как он наблюдал «воспитательную» работу в индийском экипаже. Индусы стажировались на его лодке в учебном центре в Риге. Картина: стоит экипаж по стойке «смирно», командир в сторонке курит, перед экипажем вышагивает старпом в белой чалме, о чём-то толкует на своём басурманском языке. Перед строем стоят два провинившихся матроса, задрав носы к небу. Старпом, пробегая мимо них в очередной раз, размахивается и – бац одному в ухо, потом – хрясь другому в нос! Экипаж стоит, смотрит. Бойцы перед строем – не шелохнувшись стоят, даже кровь не утирают. Вот и вся воспитательная работа! И никаких замполитов не надо, всем воспитанием офицеры занимаются, во главе со старпомом. Зато матросы у них – раз сказал, тут же усвистели выполнять приказание. Так и носятся вокруг, в жаркий день даже вентиляторы не нужны – от бегающих нижних чинов и так ветерок дует. А про наших, российских, матросов ещё классик маринистики Соболев очень образно сказал: «куда матроса ни целуй, у него везде жопа!»

- Встать, товарищ матрос! – начал воспитательную работу Саня Макаров. – Я вам приказываю осушить трюм!

- Да не буду я, сказал же, – встав, однако, с дизеля, ответил Зубов.

Макаров, медленно расстегивая кобуру, с угрожающей интонацией произнёс:

- Согласно Корабельному уставу, офицер обязан добиться от подчинённого выполнения приказа любыми способами.

Достав из кобуры табельное оружие, Саня снял его с предохранителя и передёрнул затвор.

- Я в последний раз вам приказываю спуститься в трюм и осушить его!

Зубов, чувствуя, что офицер блефует, с ухмылкой заявил:

- Да ничего вы мне не сделаете – кишка тонка!

Саня молча поднял пистолет и выстрелил в подволок. Оглушённый выстрелом боец среагировал моментально: он пустился бежать из отсека противолодочным зигзагом, вереща:

- Ма-ма…ё…ма-ма…ё…

  До переборочной двери он добежать не успел. Саня, не целясь, выпустил резиновую пулю ему в спину. Боец грохнулся на палубу в позе звезды – лицом вниз, руки и ноги раскинуты в разные стороны. Дежурный подошёл к нему вплотную – тот лежал, не двигаясь, тихо поскуливая.

В это время старпом, заступив дежурить по бригаде, проверял несение вахты на лодках. Проверку начал, как всегда, со своего парохода. Спустившись вниз и получив доклад от вахтенного центрального поста, что дежурный по кораблю осматривает кормовые отсеки, старпом пошёл его искать. Уже подходя к переборке в пятый отсек, он услышал выстрел, следом за ним – второй. Резко рванув переборочную дверь на себя, старпом влетел в дизельный отсек. Дивная картина открылась перед его взором: на палубе лежит, раскинув руки, матрос, а над ним стоит с дымящимся пистолетом дежурный по кораблю. В отсеке сильно пахло порохом.

- Ты что? – только и смог пропищать старпом.

- Спокойно, это только резина, – прошептал ему Саня, а громко произнёс: - Матрос отказался выполнить приказание, пришлось применить оружие.

- Понял, – несколько успокоился старпом. – Похоже, Зубов? Доигрался! Однако он ещё шевелится. Добей-ка его!

Саня сделал контрольный выстрел в палубу. К запаху пороха в отсеке добавился запах давно не прибиравшегося гальюна…

Уже потом, наедине, старпом долго и нудно объяснял зарвавшемуся старшему лейтенанту, что так делать нельзя, если он хочет дослужить до пенсии. Что касается Зубова, то синяк от ластика «Архитектор» (во всю спину!) у него зажил довольно быстро. Но главное – до самого увольнения в запас этот годок служил примерно так же, как тот алкаш из фильма «Операция «Ы», помните?

- Мясокомбинат.

- Я!

- Цементный завод.

- Я!

 И после каждого «Я!» – шаг вперёд, высоко поднимая ногу! Всех бы так расстреливать для профилактики с первых дней службы – глядишь, и воспитатели в ВМФ не нужны станут…